Изгнание из рая – изгнание из бессмертного настоящего. Ад – ненастоящая жизнь во времени. Ад возводит материальные отражения рая, чтобы закрепиться «жизнью» в вечности… Это принципиально невозможно. Время – ложь и орудие смерти.

В эпоху виртуальной власти поиски чего-то настоящего среди разнообразия материализованных отражений стали вдруг весьма актуальны. А что же такое – настоящее? Почему без него, словно без воздуха, задыхаются наши невидимые лёгкие, душа? А мысли и чувства возвращаются в неизмеримо краткое, но такое надежное и вечное настоящее, словно перелётные птицы стремятся вернуться в свой родной дом из далёких мечтаний и глубоких воспоминаний. Здесь лишь они встречаются и выводят своих птенцов – жизнь, а не ее отражения. Рождение настоящего – в настоящем! Это – главная точка бытия, зернышко Вселенной, немыслимый миг, из которого образуется все мыслящее и чувствующее, место, в котором нет главного врага жизни – времени.

Публичность театра, феномен его коллективного Я – в состоянии единодушия и единомыслия. Театр сегодня – место встречи с собой неизвестным. Как это происходит? Открытия совершают открытые. Мгновение читается как апофеоз созерцательности: оно длится не вдоль, а вглубь бытия. В театре не получится «схватывать» информацию жизни. Только быть, возвратившись на два-три часа из бездны знакового мира в простую и последовательную значимость настоящего присутствия. Театральное пространство сегодня подобно Ноеву ковчегу, упрямо несущего живородящее человеческое Я из плоти и крови свозь волны и штормы информационно-виртуального всемирного «потопа».

Всякий творец видит мир осмысленного и одушевленного бытия тройственным: одушевление рождает дух, осмысление рождает рост и пробуждение разума, а оплодотворение клетки рождает тела – и всё это одно целое в человеке! Он исцелен самим первоначальным замыслом природы. Поэтому человек не может быть разорванным или частичным в своих вертикальных ипостасях. Тройственное рождение бытия опирается на земную реальность – точку мига, скользящую из неведомого в неведомое. Чудо! Метафизика точки – это как возросшее огромное дерево над малостью пробужденного семени. Магия мига непостижима и бесконечна. Именно театру сегодня дано удержать место встречи всех, всего и со всем: времён, смыслов, идей, слов, молчаний, музыки, муз и богов... Здесь, в непосредственном соучастии и соавторстве бытия, возможен высший обмен между мирами – мотивами бытия. Здесь, между различными временами возможны драки, баталии между мыслями, перемирие со смертью или воспарение идей, страсть и энергия слов, и песня молчаний... «Площадь точки» – арена настоящего – позволяет всё. И всё, что произросло в настоящем – правда. Миг – семя Бога. Пробуждение мига – рай или ад.

Настоящее и впрямь не нуждается в отражении. Но с ним происходит так много драматических метаморфоз! Многовековой «выдох» плодов цивилизации оказывается в зазеркалье, целиком исчезает в искусстве, привыкает к искусственности. Душа болеет бесплодием. Впрочем, судить эволюцию – дело неблагодарное. Есть то, что есть. Но зачем и во имя чего? За выдохом – вдох. Что ж, как говорится, долг платежом красен. Уменьшенный, тщедушный, изголодавшийся по естеству и себе самому человек получает, наконец, обогащенный искусством «вдох» – выход из тупика, технологию изменения мировоззрения, а значит, и мира. В идеале, искусство возвращения в настоящее приносит огромную прибыль душе и бесконечную перспективу для невидимых внутренних движений. Но не так все просто. Гражданская война с зеркалами за себя самого – самая беспощадная!

Театр способен доводить напряжение настоящего до интимной, почти эротической пронзительности. Быть или не быть? Быть живым Незнайкой, или не быть, находясь на сугубой службе? Быть в непрерывном присутствии, в ежемгновенной пробужденности, или не быть – в отражениях, в иллюзиях, в виртуальности? Вопросы, требующие поступка!

Театр по устройству своему не может существовать нигде, кроме как здесь и сейчас, он сам сотворяет свой миг, более того, он сотворяет высоту и богатство живых октав, звучащую гамму человечества: быть! В театральном настоящем мы получаем место встречи с самим собой – через симфоническое созвучие душ всего зала. Сегодняшний театр – это соавторство состояний, это присутствие, которое невозможно имитировать. Настоящее пробуждает от снов во времени. Настоящее – дефицит. Каждый пришедший сегодня в театральное пространство – Диоген. Он ищет Человека.

Театр бытия! Это игра смыслов, это язык метафор и идей, это невероятная способность неповторяемых совокупных состояний – совершать открытия только один раз, только сейчас и только здесь, это узнавание своего места в жизни, это его создание. Творчество своего Пути подобно жажде: глоток за глотком, мгновение за мгновением – творить, творить, не повторяясь, не изображать жизнь и не жить в изображениях. Зерно духа и зёрна разума дают реальные всходы и плоды плоти только так. Плод – человек: падший, равнодушный или восставший. Важен знак роста. Свет порождает огонь страсти. Но огню не дано пробудить зерно.

Миг театрального настоящего – это место сложения всего со всем, энергия нулевой точки. В высших своих проявлениях – индукция Божественной тишины и пустоты. Игра смыслов и игра чувств – после; в божественном настоящем все становятся его соавторами. Опыт мировой любви отменяет воинственные соревнования человека с человеком. Остаётся лишь та самая неизъяснимая жажда – борьба за высоту взгляда, красоту звучания жизни и светлый её знак.

В замкнутом театральном пространстве возникает удивительный феномен – разомкнутость всех «местных» ограничений и законов. Путешествие Незнайки в незнаемое – самая привлекательная из всех авантюр. Свобода! Условность игры ведет к безусловности воплощений. Собрание людей возносит над собой высокую тему и назначает дерзкую недосказанность – недостижимость финала божественной вертикали. Так Незнайка становится свободным и счастливым. Театр переводит частный опыт любви к себе в метафизический опыт любви к миру. Размыкает бегущее по кругу эго.

Жизнь – книга устная, живая, её «тираж» не превышает одного экземпляра. Каждая буква, каждое слово, каждое сложение слов и страниц – это все те же проснувшиеся зёрнышки вопросов: «Зачем я и кто?» Каждый выращивает из своего вопрошающего мига свой собственный ответный мотив бытия – жизнь, написанную и прочитанную. Написанную не в одиночку и прочитанную так же. Театр бытия – говорящий и показывающий – уникален, как уникальны текущие воды: в одну и ту же воду дважды не войдешь... Новизна живёт неповторимо. Поэтому есть только одно настоящее авторское право – право присоединиться к течению.

Театр пишет книгу бытия без посредников – без гипнотического засыпания в прошлом и без наркотического пребывания в несуществующем будущем. Театр существует так же, как свет: неуловимо и в движении. Когда зажигаются софиты, время сжимается в точку. И вот мы, зрители и лицедеи, теперь сами являемся авторами изначалия – родителями любых времен, образов, памяти, будущего или прошлого, высокого или низкого. Что ж, прямая встреча дает возможность «прямого переливания» самым простым и единственно верным способом – из жизни в жизнь. Мы все хотим любви. Очень большой любви. В повседневном быте, в самих себе, в людях земли, в памяти и мечтах – во всём этом огромном присутствии, которое работает, как фокус линзы, стягивая нас в настоящем миге и прожигая насквозь его очищающим светом. Спектакль начинается! Здесь и сейчас. Как поцелуй.

Лев Роднов